О подходе к терапии, взрослении, эмоциональной устойчивости и заблуждениях о психологической работе — в разговоре с Екатериной Артеменко, гештальт-терапевтом и комьюнити-директором сервиса «Ясно».
В интервью — размышления о глубинных изменениях, о том, как терапия работает в реальности, чему мешают иллюзии, и почему зрелость невозможна без уязвимости.
— Екатерина, как вы пришли в гештальт-терапию? Был ли это выбор разума или выбор сердца?
— Я пришла в гештальт-подход совершенно случайно (если мы позволим себе верить в случайности). Первым моим психологом был аналитически ориентированный терапевт, а вот первым ведущим терапевтической группы, в которой я участвовала, был гештальтист. Он и посоветовал, куда пойти учиться, когда я спросила. Так я попала в обучающую группу к Нине Голосовой и училась у неё основам подхода. Потом ещё много училась у других — разных и прекрасных людей.
— Что для вас самое важное в работе с клиентом? Есть ли внутренний ориентир, на который вы всегда опираетесь?
— Самое важное — не потерять собственную чувствительность, не слиться с какой-то идеей или гипотезой, которая, как может показаться, всё объяснит. Самое важное — и самое сложное — не переставать замечать себя и искать хорошую, новую форму своего присутствия в контакте с другим.
— Как, по вашему опыту, меняется человек в процессе терапии? И с какими иллюзиями чаще всего приходится прощаться?
— Вот несколько иллюзий, которые приходится преодолеть:
- Специалист может меня объяснить. — К сожалению, не сможет. Но может организовать пространство, в котором получится получше себя понять.
- Можно поставить себе цели и с помощью терапии «прокачать» себя так, что они все обязательно будут достигнуты. — Это иллюзия, потому что в процессе терапии мы больше узнаём себя, и наши цели могут меняться. А счастье и душевный покой могут оказаться совсем не там, где мы предполагали изначально.
- Есть какие-то закономерности, познав которые я смогу стать окончательно успешным и счастливым. — Нет, к сожалению. Есть только некоторые закономерности психических процессов. А одинаково умным и красивым все семь дней в неделю не может быть никто. И если кто-то пообещает этому научить — я бы его опасалась.
— Вы описали любовь как «вечное путешествие за золотым руном». Что вы имеете в виду под этим образом и как он соотносится с вашими терапевтическими наблюдениями?
— Я думаю, что любовь — это постоянное исследование себя и мира, и возвращение к другому. Собственно, поэтому я и привела метафору аргонавтов. Мы не можем по-настоящему полюбить кого-то, не пытаясь его понять. Мы не можем понять другого, не умея понимать себя. Поэтому мы двигаемся в это бескрайнее море собственного психического, чтобы возвращаться к тому, кому мы принесём дары из наших путешествий — и разделим их.
— Какие навыки играют важную роль в построении зрелых отношений? И как гештальт помогает этому научиться?
— Умение чувствовать себя и хорошо разбираться в своих потребностях, ценностях, возможностях, ограничениях. Без этого мы будем, сами того не желая, постоянно обманываться и обманывать — обещая себе и другому невозможное, пусть даже и красивое.
Гештальт-подход основан на увеличении поля осознанности своих переживаний и поиска хорошей формы для их воплощения. Это ядро подхода.
— Что, по-вашему, чаще всего мешает людям любить?
— Нелюбовь к себе. Стыд и страх быть уязвимым.
— Вы говорите о зрелости как об опоре. А как она проявляется в повседневной жизни? Можно ли быть зрелым и уязвимым одновременно?
— Я думаю, что только так и можно. Истинная зрелость невозможна без права на уязвимость и без смелости её не прятать.
— Как меняется восприятие себя у человека, который проходит терапию на протяжении нескольких лет?
— Я не смогу ответить на этот вопрос. Если описывать всю мою жизнь — получится слишком объёмный материал. А у моих клиентов у всех очень разная история — и она конфиденциальна. Может, однажды они захотят описать её в мемуарах. (Смеётся. — Прим. ред.)
— Как сегодняшняя культура с её скоростью, соцсетями и культом успеха влияет на психику? С какими запросами приходят клиенты в последнее время чаще всего?
— Реальность сейчас очень нас разгоняет — это правда. Поэтому приходят с запросом на то, чтобы её догнать, оседлать, успеть. Ведь не случайно слова «успех» и «успеть» — однокоренные. (Улыбается. — Прим. ред.)
— Если бы вы могли изменить одну вещь в массовом восприятии терапии, что бы это было?
— Терапевт — это не учитель, а попутчик.
Блиц: «Первое, что приходит в голову»
— Три слова, которые описывают вас как терапевта?
— Полынь, муравей, красная точка в темноте, когда зажмуриваешься.
— Книга, которую вы перечитываете — и каждый раз по-новому?
— «Алиса в стране чудес».
— Фраза, к которой вы возвращаетесь, когда трудно?
— «Почему бы и нет?»
— Ваш личный способ восстанавливаться после сложного дня?
— Тренировка на скалодроме, ванна, массаж.
— Если бы не психология — кем бы вы были?
— Морским биологом, потомственной дворянкой, Миклухо Маклаем, маленьким белым камушком.
— Что важнее — честность или забота?
— Я думаю, из этого нельзя выбирать.
— Что вы поняли о себе в этом году?
— Я очень устала.
— Чего вы боитесь, но всё равно идёте навстречу?
— Отношениям.
— В чём ваша сила?
— В юморе.
— Ничего нет — или это не точно?
— Не точно. (Улыбается. — Прим. ред.)
